Плачь, плачь моя Саломея…
Вот он – пепел былого. Он жжет руки и болит сердце при виде его. Возьми его в ладони свои. До дна возьми его, до самого дна, ибо иначе скажут, что не испытала ты боли до всей глубины ее.
Возьми, вглядись в дни, что прошли и, смеясь, развей былое, дочь моя, Саломея.
И скажут: ее отец Ирод. И скажут: она – блудница отца своего. А ты отвечай, что теперь и впредь нет никого, кого бы ты назвала отцом своим. И нет никого, кого бы назвала ты любимым. Такова воля судьбы.
В. Солкин
Вот он – пепел былого. Он жжет руки и болит сердце при виде его. Возьми его в ладони свои. До дна возьми его, до самого дна, ибо иначе скажут, что не испытала ты боли до всей глубины ее.
Возьми, вглядись в дни, что прошли и, смеясь, развей былое, дочь моя, Саломея.
И скажут: ее отец Ирод. И скажут: она – блудница отца своего. А ты отвечай, что теперь и впредь нет никого, кого бы ты назвала отцом своим. И нет никого, кого бы назвала ты любимым. Такова воля судьбы.
В. Солкин